Нейроэстетика: измерить красоту
Можно ли ее измерить, и, если да, то как? Почему некоторые произведения искусства задевают нас эмоционально, а некоторые – нет? Как реагирует наш мозг, когда мы смотрим на произведения искусства?
Художники всегда пытались понять влияние искусства на зрителя, чтобы научиться сильнее впечатлять его: создавали новые методы и техники, направления и манифесты.
Благодаря довольно молодой, но уже популярной дисциплине – нейроэстетике - у нас появилась возможность узнать, как наш мозг воспринимает эстетические символы, что происходит в голове человека, когда он приобщается к прекрасному, и почему одни объекты мы находим привлекательнее других.
Это междисциплинарное направление возникло на стыке нейробиологии, искусства, эстетики и когнитивной психологии. Тема эта – все еще противоречивая, но интересная, ведь все открытия когда - то начинались с гипотезы.
О том, как работает наше эстетическое восприятие, существует большое количество исследований философов, художников, психологов, а с тех пор, как появились методы, позволяющие заглянуть в глубины мозга, этот вопрос интересует и физиологов. Последние говорят, что многие наши психические процессы определяются тем, что записывалось в наших генах в течение миллионов лет. Эстетические переживания - не исключение. Идея о том, что восприятие красоты помогало человеку выживать и развиваться говорит о целесообразности инстинкта выбора в пользу эстетики.
Сам термин «эстетика» (от древне-греческого αἴσθησις — «чувство, чувственное восприятие») был введен в научный обиход немецким философом Александром Баумгартеном в 1750г. В нем объединены попытки ученых ответить на вопрос, который занимал лучшие умы с древних времен: «что есть прекрасное».
Философское осмысление эстетики достигло довольно высокого развития еще в Древней Греции. Канон, мера, гармония частей рассматривались как объективные основы прекрасного. Эталоном красоты и гармонии считалось «золотое сечение» - категория абсолютно математическая, но именно она была использована в произведениях выдающихся художников.
Леонардо да Винчи был поклонником этого принципа в живописи и наглядно продемонстрировал связь золотого сечения и пропорций тела, изобразив человека в двух наложенных друг на друга позициях, вписанным одновременно в круг и квадрат.
Сам термин «эстетика» (от древне-греческого αἴσθησις — «чувство, чувственное восприятие») был введен в научный обиход немецким философом Александром Баумгартеном в 1750г. В нем объединены попытки ученых ответить на вопрос, который занимал лучшие умы с древних времен: «что есть прекрасное».
Философское осмысление эстетики достигло довольно высокого развития еще в Древней Греции. Канон, мера, гармония частей рассматривались как объективные основы прекрасного. Эталоном красоты и гармонии считалось «золотое сечение» - категория абсолютно математическая, но именно она была использована в произведениях выдающихся художников.
Леонардо да Винчи был поклонником этого принципа в живописи и наглядно продемонстрировал связь золотого сечения и пропорций тела, изобразив человека в двух наложенных друг на друга позициях, вписанным одновременно в круг и квадрат.
Леонардо да Винчи, «Витрувианский человек», 1492г
Платон полагал, что задача эстетики – постичь прекрасное как таковое и объяснял стремление человека к прекрасному с помощью учения об Эросе. Платоническая любовь (эрос) – это и есть любовь к идее прекрасного.
Аристотель выдвинул принцип соразмерности человека и прекрасного предмета. Прекрасное — не слишком большое и не слишком маленькое. Красота здесь выступает как мера, а мера всего — человек.
Если Платон определял красоту как визуальное удовольствие, а Аристотель говорил, что красота - это порядок и определенность, то, продолжив эту логическую цепочку, можно предположить, что красиво то, что приносит нам удовольствие от узнавания порядка.
С развитием точных наук и изучением возможностей человеческого организма стало понятно, что эстетическое чувство – это совокупность психофизиологических, нейрофизиологических и нейрохимических процессов головного мозга.
Его фундамент – это центры наших биологических потребностей. У Павлова они назывались безусловными рефлексами, а у Фрейда они отнесены к сфере бессознательного.
Аристотель выдвинул принцип соразмерности человека и прекрасного предмета. Прекрасное — не слишком большое и не слишком маленькое. Красота здесь выступает как мера, а мера всего — человек.
Если Платон определял красоту как визуальное удовольствие, а Аристотель говорил, что красота - это порядок и определенность, то, продолжив эту логическую цепочку, можно предположить, что красиво то, что приносит нам удовольствие от узнавания порядка.
С развитием точных наук и изучением возможностей человеческого организма стало понятно, что эстетическое чувство – это совокупность психофизиологических, нейрофизиологических и нейрохимических процессов головного мозга.
Его фундамент – это центры наших биологических потребностей. У Павлова они назывались безусловными рефлексами, а у Фрейда они отнесены к сфере бессознательного.
Эксперименты Семира Зеки
Впервые термин «нейроэстетика» в конце 1990-х годах употребил британскийнейробиолог, член Академии Медицинских наук, член Лондонского Королевского общества Семир Зеки. Он был первым ученым, всерьез занявшимся поиском ответа на вопрос: «Почему мы получаем удовольствие от искусства?»
На основе множества проведенных исследований профессор выяснил, что при взгляде на приятные глазу образы у человека активируется участок коры головного мозга, который отвечает за мотивацию и предвкушение удовольствия.
Например, он показывал испытуемым признанные шедевры известных художников (Леонардо да Винчи, Сандро Боттичелли, Клода Моне, Поля Сезанна и других) и с помощью МРТ сканировал их мозг. Во время просмотра картин у человека активно вырабатывался дофамин в орбитофронтальной коре, принимающей участие в представлении эмоций и поощрений во время принятия решений.
Впервые термин «нейроэстетика» в конце 1990-х годах употребил британскийнейробиолог, член Академии Медицинских наук, член Лондонского Королевского общества Семир Зеки. Он был первым ученым, всерьез занявшимся поиском ответа на вопрос: «Почему мы получаем удовольствие от искусства?»
На основе множества проведенных исследований профессор выяснил, что при взгляде на приятные глазу образы у человека активируется участок коры головного мозга, который отвечает за мотивацию и предвкушение удовольствия.
Например, он показывал испытуемым признанные шедевры известных художников (Леонардо да Винчи, Сандро Боттичелли, Клода Моне, Поля Сезанна и других) и с помощью МРТ сканировал их мозг. Во время просмотра картин у человека активно вырабатывался дофамин в орбитофронтальной коре, принимающей участие в представлении эмоций и поощрений во время принятия решений.
Клод Моне, «Купание в лягушатнике», 1869г.
Конечно, с растущей популярностью идей Семира Зеки стали появляться и критики.
Бевиль Конвей из университета Уэллсли и Александр Рединг из Гарвардского университета заявили, что невозможно выделить универсальные принципы красоты, которые формируются в мозге человека, а профессор философии из Калифорнийского университета Беркли Альва Ноэ считает, что понимание красоты и извлечение смысла из неё — это целостный опыт, и что Зеки трактует прекрасное исключительно как стимул для нейронов мозга.
Ученый отвечает, что нейроэстетика предлагает новое понимание красоты: она не изучает общие характеристики всех прекрасных объектов, вместо этого она исследует, что у них общего с точки зрения их восприятия мозгом. В работе мозга есть связанные с эстетической оценкой закономерности, и у искусствоведов не будет полной теории эстетики, если они не примут во внимание орган, через который мы получаем эстетический опыт, говорит Зеки. Восприятие красоты можно условно разделить на культурно унаследованное и биологически обусловленное. При этом понятия красоты даже в рамках одной культуры могут отличаться. Например, мусульманину мечеть покажется красивее католического собора, потому что в этой эстетике для него - больше смысла. При этом красоту женщины или маленького ребенка могут признать представители практически всех культур.
Так по каким же критериям мозг человека обрабатывает эстетические символы, анализирует их и создает переживания?
Разработкой теории восприятия человеческого художественного опыта занялся Вилейанур Рамачандран, профессор психологии и нейрофизиологии Калифорнийского университета Сан-Диего, директор Центра мозга и познания, входящий в число ста самых выдающихся ныне живущих мыслителей.
В книге «Мозг рассказывает. Что делает нас людьми» ученый предложил несколько принципов восприятия человеком творчества.
Бевиль Конвей из университета Уэллсли и Александр Рединг из Гарвардского университета заявили, что невозможно выделить универсальные принципы красоты, которые формируются в мозге человека, а профессор философии из Калифорнийского университета Беркли Альва Ноэ считает, что понимание красоты и извлечение смысла из неё — это целостный опыт, и что Зеки трактует прекрасное исключительно как стимул для нейронов мозга.
Ученый отвечает, что нейроэстетика предлагает новое понимание красоты: она не изучает общие характеристики всех прекрасных объектов, вместо этого она исследует, что у них общего с точки зрения их восприятия мозгом. В работе мозга есть связанные с эстетической оценкой закономерности, и у искусствоведов не будет полной теории эстетики, если они не примут во внимание орган, через который мы получаем эстетический опыт, говорит Зеки. Восприятие красоты можно условно разделить на культурно унаследованное и биологически обусловленное. При этом понятия красоты даже в рамках одной культуры могут отличаться. Например, мусульманину мечеть покажется красивее католического собора, потому что в этой эстетике для него - больше смысла. При этом красоту женщины или маленького ребенка могут признать представители практически всех культур.
Так по каким же критериям мозг человека обрабатывает эстетические символы, анализирует их и создает переживания?
Разработкой теории восприятия человеческого художественного опыта занялся Вилейанур Рамачандран, профессор психологии и нейрофизиологии Калифорнийского университета Сан-Диего, директор Центра мозга и познания, входящий в число ста самых выдающихся ныне живущих мыслителей.
В книге «Мозг рассказывает. Что делает нас людьми» ученый предложил несколько принципов восприятия человеком творчества.
Группировка
Ученый объясняет его так: человеку свойственно получать удовольствие от группировки объектов и их дальнейшего узнавания. Он берет свое начало в эволюционной биологии и заключается в том, что в первобытное время человеку необходимо было охотиться, распознавать замаскировавшуюся добычу, следить за хищником. Находясь в поисках пропитания и обнаружив животное, которое притаилось в чаще леса, человек переживал прилив энергии и предвкушал удовольствие, что приводило к стимуляции дофаминовой системы.
Так и сейчас, складывая целостную картину из разрозненных пятен, из набора хаотичных предметов, мы испытываем удовольствие.
В случае с искусством человек получает удовольствие, когда ему удается рассмотреть единое целое, поэтому нам так нравится разглядывать картины импрессионистов или пуантилистов. Моне и Сёра были знакомы с изысканиями в области оптики и оптических эффектов и, вполне естественно, применяли их в своих работах. Работа Жоржа Сёра «Воскресенье после полудня на острове Гран-Жатт», считающаяся его шедевром, представляет собой нечто гораздо большее, чем воспевание очаровательной городской сценки. Помимо того, что это полотно является необычным исследованием горизонталей и вертикалей, тени и света, формы и перспективы, контура и объема, художник накладывал краску точечными мазками, которые были настолько малы, что сливались, когда смотрелись на расстоянии.
Сегодня подобные точки мы называли бы пикселями. Благодаря тому, что наша сетчатка посылает информацию мозгу об увиденном «попиксельно», наш глаз каждый раз немного иначе собирает картинку, поэтому работа создает интересный эффект: вы сдвинулись чуть вправо, чуть влево — и вот уже волны на воде или листья на деревьях изменились.
Ученый объясняет его так: человеку свойственно получать удовольствие от группировки объектов и их дальнейшего узнавания. Он берет свое начало в эволюционной биологии и заключается в том, что в первобытное время человеку необходимо было охотиться, распознавать замаскировавшуюся добычу, следить за хищником. Находясь в поисках пропитания и обнаружив животное, которое притаилось в чаще леса, человек переживал прилив энергии и предвкушал удовольствие, что приводило к стимуляции дофаминовой системы.
Так и сейчас, складывая целостную картину из разрозненных пятен, из набора хаотичных предметов, мы испытываем удовольствие.
В случае с искусством человек получает удовольствие, когда ему удается рассмотреть единое целое, поэтому нам так нравится разглядывать картины импрессионистов или пуантилистов. Моне и Сёра были знакомы с изысканиями в области оптики и оптических эффектов и, вполне естественно, применяли их в своих работах. Работа Жоржа Сёра «Воскресенье после полудня на острове Гран-Жатт», считающаяся его шедевром, представляет собой нечто гораздо большее, чем воспевание очаровательной городской сценки. Помимо того, что это полотно является необычным исследованием горизонталей и вертикалей, тени и света, формы и перспективы, контура и объема, художник накладывал краску точечными мазками, которые были настолько малы, что сливались, когда смотрелись на расстоянии.
Сегодня подобные точки мы называли бы пикселями. Благодаря тому, что наша сетчатка посылает информацию мозгу об увиденном «попиксельно», наш глаз каждый раз немного иначе собирает картинку, поэтому работа создает интересный эффект: вы сдвинулись чуть вправо, чуть влево — и вот уже волны на воде или листья на деревьях изменились.
Жорж Сёра «Воскресенье после полудня на острове Гранд Жатт», 1884—1886гг.
Контраст
Этот принцип связан с предыдущим, у них имеется сходная функция — экономить энергию головного мозга при распознавании объектов во внешней среде. С необходимостью выживания это связано так: контраст позволял распознавать затаившееся животное или определять зрелость плодов.
Контраст помогает мозгу отделить предмет или фигуру от фона, определить ее границы и акцентировать внимание на основных объектах. Именно поэтому нам нравятся четко очерченные предметы, выделяющиеся на общем фоне.
Восприятие контрастов важно в искусстве и дизайне. Зная, как работают цвета, можно предугадывать реакцию зрителя.
Изоляция
Это еще один принцип, основанный на экономии ресурса внимания. Дело в том, что ресурсы головного мозга ограничены, и мы не можем тратить драгоценную энергию на многочисленные сигналы и фокусировать внимание на множестве образов. Нам важно уметь быстро отделять главное от второстепенного и концентрироваться на самом значимом, это умение переживается как удовольствие и подкрепляется дофамином.
Для передачи основного смысла произведения художник отделяет (изолирует) главные объекты, на которые зритель должен обратить внимание. Если мозг понимает, на чем необходимо сконцентрироваться, зритель быстрее воспринимает идею.
Этот принцип связан с предыдущим, у них имеется сходная функция — экономить энергию головного мозга при распознавании объектов во внешней среде. С необходимостью выживания это связано так: контраст позволял распознавать затаившееся животное или определять зрелость плодов.
Контраст помогает мозгу отделить предмет или фигуру от фона, определить ее границы и акцентировать внимание на основных объектах. Именно поэтому нам нравятся четко очерченные предметы, выделяющиеся на общем фоне.
Восприятие контрастов важно в искусстве и дизайне. Зная, как работают цвета, можно предугадывать реакцию зрителя.
Изоляция
Это еще один принцип, основанный на экономии ресурса внимания. Дело в том, что ресурсы головного мозга ограничены, и мы не можем тратить драгоценную энергию на многочисленные сигналы и фокусировать внимание на множестве образов. Нам важно уметь быстро отделять главное от второстепенного и концентрироваться на самом значимом, это умение переживается как удовольствие и подкрепляется дофамином.
Для передачи основного смысла произведения художник отделяет (изолирует) главные объекты, на которые зритель должен обратить внимание. Если мозг понимает, на чем необходимо сконцентрироваться, зритель быстрее воспринимает идею.
Отвращение к совпадениям
В визуальном поле есть то, что «нравится» нашему мозгу, и то, что ему «не нравится». В обычной жизни мы привыкли видеть природу разнообразной, в ней нет идентичных явлений: весь опыт восприятия учит нас, что каждая снежинка, каждая ракушка, каждый цветок - уникальны. Поэтому слишком очевидные совпадения выглядят подозрительно, если мы не можем их объяснить. Когда для совпадений нет причины, это кажется нам противоестественным, а значит неэстетичным.
В то же время контраст, яркость и симметрия увеличивают скорость его обработки воспринимаемой информации.
Симметрия
Итак, симметрию мозг «любит». Она приносит эстетическое удовольствие, дает ощущение порядка, контроля и безопасности. Однако, все должно быть в меру: чрезмерная симметрия конфликтует с принципом сложности, так как выглядит скучной и предсказуемой. Нашему мозгу нравится симметричное, но так как сам человек не обладает идеальными пропорциями, то излишняя симметрия в картинах будет выглядеть неестественно.
На полотне Рафаэля Санти симметрия и асимметрия в композиции дают нам возможность соотнести все, определить главные действия на картине и понять смысл. (Процесс надевания обручального кольца на палец расположен в центре, как и храм на заднем фоне).
В визуальном поле есть то, что «нравится» нашему мозгу, и то, что ему «не нравится». В обычной жизни мы привыкли видеть природу разнообразной, в ней нет идентичных явлений: весь опыт восприятия учит нас, что каждая снежинка, каждая ракушка, каждый цветок - уникальны. Поэтому слишком очевидные совпадения выглядят подозрительно, если мы не можем их объяснить. Когда для совпадений нет причины, это кажется нам противоестественным, а значит неэстетичным.
В то же время контраст, яркость и симметрия увеличивают скорость его обработки воспринимаемой информации.
Симметрия
Итак, симметрию мозг «любит». Она приносит эстетическое удовольствие, дает ощущение порядка, контроля и безопасности. Однако, все должно быть в меру: чрезмерная симметрия конфликтует с принципом сложности, так как выглядит скучной и предсказуемой. Нашему мозгу нравится симметричное, но так как сам человек не обладает идеальными пропорциями, то излишняя симметрия в картинах будет выглядеть неестественно.
На полотне Рафаэля Санти симметрия и асимметрия в композиции дают нам возможность соотнести все, определить главные действия на картине и понять смысл. (Процесс надевания обручального кольца на палец расположен в центре, как и храм на заднем фоне).
Рафаэль Санти, «Обручение Девы Марии», 1504г.
Порядок
Порядок и ритм положительно влияют на наше восприятие. Повторяющиеся формы дарят ощущение спокойствия и безопасности, ведь можно так или иначе предсказать, что будет дальше. Рамачандран упоминает растительные узоры на персидских паласах, когда говорит о ритме. Однако, если говорить об искусстве, то именно выбивающиеся из ритма элементы привлекают внимание. Для художника это - вопрос баланса между чрезмерным порядком (скучным) и полным хаосом (неприятным).
Порядок и ритм положительно влияют на наше восприятие. Повторяющиеся формы дарят ощущение спокойствия и безопасности, ведь можно так или иначе предсказать, что будет дальше. Рамачандран упоминает растительные узоры на персидских паласах, когда говорит о ритме. Однако, если говорить об искусстве, то именно выбивающиеся из ритма элементы привлекают внимание. Для художника это - вопрос баланса между чрезмерным порядком (скучным) и полным хаосом (неприятным).
Решение проблем восприятия
Профессор отмечает, что иногда можно сделать что-то более привлекательным, сделав это менее очевидным. Когда идея выражена напрямую, человек быстро теряет интерес к ней, как и, в целом, к вещам, не имеющим определенного контекста. Намного увлекательнее - искать смысл непрямого сообщения, разглядывать разные необычные сочетания. От процесса поиска мозг получает удовольствие. Такая особенность восприятия связана с тем, что для активации дофаминовой системы и поддержания уровня вовлечения и интереса необходим некоторый оптимальный уровень сложности.
Например, надпись на картине Рене Магритта с изображением трубки кажется противоречивой («это не трубка»), но фактически верна - это не сама трубка, а её образ.
Профессор отмечает, что иногда можно сделать что-то более привлекательным, сделав это менее очевидным. Когда идея выражена напрямую, человек быстро теряет интерес к ней, как и, в целом, к вещам, не имеющим определенного контекста. Намного увлекательнее - искать смысл непрямого сообщения, разглядывать разные необычные сочетания. От процесса поиска мозг получает удовольствие. Такая особенность восприятия связана с тем, что для активации дофаминовой системы и поддержания уровня вовлечения и интереса необходим некоторый оптимальный уровень сложности.
Например, надпись на картине Рене Магритта с изображением трубки кажется противоречивой («это не трубка»), но фактически верна - это не сама трубка, а её образ.
Рене Магритт, «Вероломство образов», 1929г.
Максимальное смещение
Онo тоже связано с выживанием: если древний человек расценивал приближающиеся объекты как источник еды, то это предвкушение удовольствия стимулировало выброс дофамина. Мозгу «нравятся» увеличенные объекты и детали, ему приятно, когда качества изображенного предмета выражены ярко, например, очень красные маки.
Рамачандран рассказал об интересном эксперименте, проведенном лауреатом Нобелевской премии биологом Николасом Тинбергеном. Он связан с изучением поведения птенцов серебристых чаек, которых выкармливали люди.
У мамы-чайки есть заметное красное пятно на длинном жёлтом клюве, и, если показать птенцу желтый пинцет с красным кончиком, он примет его за клюв матери. Организм птиц так устроен так, что чем ярче были выражены акценты на пинцете, тем птенцы больше реагировали на него. Ученый предположил, что похожим образом работают и рецептивные поля нейронов человека: они активнее отвечают на преувеличенные раздражители.
Это объясняет, например, почему, когда художники используют намеренное выделение определенных характеристик в сатирических изображениях, это привлекает наше внимание. Британский художник Джеймс Гиллрей на своих гравюрах изображал Наполеона Бонапарта очень невысоким и в огромной шляпе, так французский император выглядит немного нелепым.
Онo тоже связано с выживанием: если древний человек расценивал приближающиеся объекты как источник еды, то это предвкушение удовольствия стимулировало выброс дофамина. Мозгу «нравятся» увеличенные объекты и детали, ему приятно, когда качества изображенного предмета выражены ярко, например, очень красные маки.
Рамачандран рассказал об интересном эксперименте, проведенном лауреатом Нобелевской премии биологом Николасом Тинбергеном. Он связан с изучением поведения птенцов серебристых чаек, которых выкармливали люди.
У мамы-чайки есть заметное красное пятно на длинном жёлтом клюве, и, если показать птенцу желтый пинцет с красным кончиком, он примет его за клюв матери. Организм птиц так устроен так, что чем ярче были выражены акценты на пинцете, тем птенцы больше реагировали на него. Ученый предположил, что похожим образом работают и рецептивные поля нейронов человека: они активнее отвечают на преувеличенные раздражители.
Это объясняет, например, почему, когда художники используют намеренное выделение определенных характеристик в сатирических изображениях, это привлекает наше внимание. Британский художник Джеймс Гиллрей на своих гравюрах изображал Наполеона Бонапарта очень невысоким и в огромной шляпе, так французский император выглядит немного нелепым.
Джеймс Гиллрей, «Пудинг в опасности или Эпикурейцы за ужином», 1805
Метафора
Метафора - это самый древний язык, который относится к довербальной форме коммуникации, человек пользовался им еще до появления речи. Она связывает разные смыслы с личным и культурно-историческим опытом и разговаривает с нами эмоциями, представленными в виде символов и знаков.
Визуальная метафора является сложной и имеет связь с максимальным смещением. Она подчеркивает ключевые черты за счет неожиданных сравнений, что создает новые смыслы и переворачивает привычный ход восприятия. Это позволяет извлекать информацию из недр бессознательного, и, если метафора подобрана верно, эффект от картины будет усиливаться.
Знаменитая работа Сальвадора Дали «Постоянство памяти» является метафорой относительности времени. «Гибкость» висящих и стекающих часов — образ ухода от линейного понимания времени, в зависимости от нашего внутреннего состояния оно может плавно течь или идти четко.
Метафора - это самый древний язык, который относится к довербальной форме коммуникации, человек пользовался им еще до появления речи. Она связывает разные смыслы с личным и культурно-историческим опытом и разговаривает с нами эмоциями, представленными в виде символов и знаков.
Визуальная метафора является сложной и имеет связь с максимальным смещением. Она подчеркивает ключевые черты за счет неожиданных сравнений, что создает новые смыслы и переворачивает привычный ход восприятия. Это позволяет извлекать информацию из недр бессознательного, и, если метафора подобрана верно, эффект от картины будет усиливаться.
Знаменитая работа Сальвадора Дали «Постоянство памяти» является метафорой относительности времени. «Гибкость» висящих и стекающих часов — образ ухода от линейного понимания времени, в зависимости от нашего внутреннего состояния оно может плавно течь или идти четко.
Сальвадор Дали, «Постоянство памяти», 1931г.
Вместо итога.
Принципы нейроэстетики - это язык, на котором говорит наша психика, это коды, которые позволяет направить восприятие зрителя туда, где он будет испытывать радость узнавания.
Конечно, на сегодняшний день эта наука не описывает полностью связь работы мозга и искусства, ученые находятся в процессе изучения этой темы, однако, во-первых, было бы большой ошибкой недооценивать влияние научного процесса на развитие искусства в целом, а во - вторых, просто взгляните на любую картину, и миллионы нейронов в вашем мозге тут же задействуют целую систему, чтобы создать эмоцию. А значит, взаимосвязь очевидна, и скоро мы научимся понимать этот язык.
Кстати, Государственный Русский музей, галерея Тейт Модерн в Лондоне и Музей Пибоди в Эссексе (США) уже начали работать по этому вопрос с нейрофизиологами.
Принципы нейроэстетики - это язык, на котором говорит наша психика, это коды, которые позволяет направить восприятие зрителя туда, где он будет испытывать радость узнавания.
Конечно, на сегодняшний день эта наука не описывает полностью связь работы мозга и искусства, ученые находятся в процессе изучения этой темы, однако, во-первых, было бы большой ошибкой недооценивать влияние научного процесса на развитие искусства в целом, а во - вторых, просто взгляните на любую картину, и миллионы нейронов в вашем мозге тут же задействуют целую систему, чтобы создать эмоцию. А значит, взаимосвязь очевидна, и скоро мы научимся понимать этот язык.
Кстати, Государственный Русский музей, галерея Тейт Модерн в Лондоне и Музей Пибоди в Эссексе (США) уже начали работать по этому вопрос с нейрофизиологами.
АртСреда
Обучающие продукты онлайн-школы
арт-коммуникаций Юлии Сысаловой
арт-коммуникаций Юлии Сысаловой